– Состоите ли Вы, атаман, в контакте с генералом Красновым, действующим на Дону[?].
– Нет, и вообще ни с кем в контакте не состою, предпочитаю действовать самостоятельно и на свою ответственность. Что касается генерала Краснова, то Донская Ориентация (так в документе. – А. Г.) мне пока не нравится, она как будто немного германская… Сейчас, впрочем, точных сведений не имеется, посмотрим, что будет дальше.
На вопрос о том, в каком виде рисуется атаману Дутову конструкция будущей Всероссийской власти, он ответил:
– Правительство должно быть деловое, персональное, составленное из людей с именами, которые имели бы вес, значение и силу.
– Допускаете ли Вы существование в России военной диктатуры[?].
– Нет. Военная диктатура не целесообразна, не желательна и думаю, что ее быть не может.
На этом беседа закончилась»847.
Уже в этом интервью атаман противопоставил себя Комучу. Позиция Дутова была весьма противоречивой: с одной стороны, он сторонник твердой власти, но с другой – противник диктатуры; областник и в то же время государственник. Либо Дутов пытался таким образом замаскировать свои истинные политические пристрастия и попросту запутать потенциального читателя, либо, что более вероятно, просто все еще очень слабо разбирался в политике. Его критика Комуча и некоторое противопоставление себя как контрреволюционера представителям Самары могло быть связано с негативным отношением некоторых деятелей партии эсеров к Дутову, что оренбургский атаман мог ощутить в период пребывания в Самаре. Небезынтересно, что применительно к этому периоду лидер кадетов П.Н. Милюков записал в своем дневнике: «Среди казаков – ни одной сильной фигуры. Дутов почил на лаврах; несмотря на мои усилия вытянуть его к более широкой работе, – не удалось»848.
6 августа на заседании Комуча был заслушан доклад П.Д. Климушкина о чуть ли не каждодневном росте реакционных устремлений в Оренбурге. Было принято решение командировать в Оренбург члена Комуча В.В. Подвицкого в качестве особоуполномоченного849.
Вслед за Дутовым в Омск прибыл товарищ председателя Комуча и управляющий ведомством финансов И.М. Брушвит. По возвращении в Самару Брушвит на заседании Комитета 9 августа выступил со следующим докладом: «Приехав в Сибирь, я предполагал переговорить с Министром Председателем ВОЛОГОДСКИМ, но разговаривать мне с ним не удалось. Мне было отказано в приеме. В это время происходило заседание Сибирского Правительства совместно с Дутовым. Дутов первое время вел себя довольно скромно. Но впоследствии он заявил: в Самаре нет ничего серьезного. Войско возглавлено совдепами. По этим соображениям им выделена активная часть казачества для ликвидации Самарского Комитета. Он просит включения казачества в Сибирскую Республику. Доклад Дутова был встречен неблагоприятно. Тем не менее, он имел несколько конфиденциальных бесед с Гришиным-Алмазовым»850. Впоследствии Дутов изложил этот документ в своем письме к Гришину-Алмазову, причем тот специально подчеркнул последнее предложение доклада Брушвита, касавшееся самого Гришина851. Из Омска Дутов выехал в Троицк, где еще не бывал с момента своего избрания атаманом. Дутов посетил городскую думу, окружное правление, присутствовал на парадном обеде, устроенном городом, затем побывал в станице Клястицкой и выехал в Самару, где ему было предъявлено обвинение в непризнании Комуча и принятии политики Сибирского правительства852. Дальнейшая реакция Самары на действия Дутова кажется чересчур жесткой.
В то же время из Сибири атаман привез в войско медикаменты и перевязочные материалы, в которых остро нуждались оренбуржцы853. 3 августа Дутов возвратился из Омска и занялся операциями на фронте, а кроме того, был вынужден объясняться с Самарой, причем уже 5 августа по решению Комуча атаман был снят с поста главноуполномоченного.
Август – сентябрь 1918 г. на фронтах Оренбургского казачьего войска характеризовался попытками оренбуржцев взять Орск – последний неподконтрольный белым центр на территории Оренбургского казачьего войска. Постоянный фронт под Орском образовался уже в середине июля 1918 г. Первоначальная численность осаждавших город белых составляла 3000 шашек, 250 штыков при 7 орудиях854. Для блокирования Орска этих сил было явно недостаточно, тем более что гарнизон самого города, которым руководил оренбургский рабочий А.Е. Левашов, составлял не менее 5000 человек (1-й Оренбургский рабочий полк, 28-й Уральский пехотный полк855, Орский кавалерийский полк) при артиллерийском дивизионе и 2 бронеавтомобилях856 – осада заключалась в наблюдении за городом и окружении его цепью постов. При таких условиях красные имели возможность поддерживать связь с соседним Актюбинском. И все же в августе белые предприняли несколько атак на Орск. Малочисленность орской группировки белых была очевидна даже депутатам чрезвычайного съезда 1-го военного округа, которые ходатайствовали об усилении Орского фронта857.
С переменным успехом шли бои и на Ташкентском направлении. Разведка доносила, что красные на этом направлении усиливаются. По взятии Орска Дутов предполагал развить наступление на Актюбинск и ликвидировать весь Южный фронт. В середине августа казаки на этом направлении перешли в наступление и 14 августа овладели станцией Яйсан858. Красные под Яйсаном понесли серьезные потери859. Однако ликвидация Южного фронта могла быть достигнута лишь в случае полного освобождения от красных всего Туркестана, на что, учитывая колоссальную площадь этого региона, были необходимы весьма значительные силы. Такая задача была для оренбуржцев непосильной, на какую-либо стороннюю помощь, за исключением снабжения, рассчитывать не приходилось. К этому периоду относится курьезный эпизод переговоров красного взвода и казачьей сотни станицы Краснохолмской, имевших место на Ташкентском фронте. Обе стороны при встрече призывали друг друга сдаться, а при уходе сотни из взвода в ее направлении раздался окрик: «Передай привет маме!» Крикнул молодой красный казак своему бородатому папаше»860. В такие моменты, несмотря на некоторый комизм данной конкретной ситуации, особенно ярко чувствовался братоубийственный характер и трагизм Гражданской войны, фронты которой пролегли даже через многие семьи.
Осенью бои с переменным успехом для обеих сторон велись в районе станций Яйсан, Мартук и Сагарчин – между Илецкой Защитой и Актюбинском. Со стороны красных действовал бронепоезд, белые пробовали применять авиацию861. В дальнейшем на этом направлении бои носили локальный характер, а линия фронта значительных изменений вплоть до декабря 1918 г. не претерпела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});